Вторник
19.03.2024
10:08
Форма входа
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Архив записей
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 193
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Мой сайт

    Последствия глобального потепления. Проф. Андрей Кириленко

    «Вывод научной дискуссии на поле политики – это безобразие»
    Андрей Кириленко о Климатгейте и последствиях глобального потепления



    Что думают климатологи о развернувшемся скандале вокруг опубликованных в Интернете писем ученых? Есть ли в сообществе ученых-климатологов консенсус по поводу изменения климата и влияния человека на эти изменения? Какими могут быть последствия изменения климата для России? Об этом читайте интервью с прикладным математиком Андреем Кириленко, к.физ.-мат.н., associate professor кафедры наук о земле и политики Университета Северной Дакоты. Беседовала Наталия Демина.

    Расскажите, пожалуйста, о себе. Вы учились в Москве?
    Да, я учился в МГУ на факультете ВМК. Окончив университет в 1984 г., я в 85 г. поступил в аспирантуру ВЦ АН СССР. Работал в группе академика Н.Н. Моисеева, мы были создателями первой климатической модели планеты, видимо, первой и единственной на многие годы общей модели циркуляции атмосферы. В этой группе под руководством А.М. Тарко я занимался моделями влияния климата на биосферу.

    В эту работу входило и моделирование «ядерной зимы»?
    Совершенно верно. Я и мой коллега, Борис Богатырев, унаследовали «кабинет» Владимира Александрова, когда он 1 апреля 1985 г. пропал в ходе научной командировки в Испанию («Полит.ру» – об истории исчезновения ученого и модели «ядерной зимы» читайте в интервью А.М. Тарко), – проходную комнату в подвале на Шаболовке.

    После крушения СССР я перешел в Центр по проблемам экологии и продуктивности лесов АН СССР, к академику Александру Сергеевичу Исаеву. Это легендарная личность, он был последним министром леса СССР уже при Горбачеве и очень много и серьезно занимался влиянием насекомых на лес. Моделирование численности насекомых – очень интересная вещь с математической точки зрения, т.к. после нескольких лет пребывания в фоновом режиме периодически возникают вспышки в росте их популяции.

    Затем я уехал в США, делал то, что называется Postdoctoral studies в Лаборатории охраны окружающей среды в Корваллисе, Орегон. Мой тогдашний руководитель, Аллан Соломон (Allen Solomon), впоследствии работал одним из научных советников Президента Клинтона. Вернулся в Россию, поработал в Финляндии, в Йоэнсу, потом в Германии у меня был большой совместный проект вместе с университетом Касселя, – так мы познакомились с Николаем Дрониным, специалистом в интереснейшей науке, исторической географии ("Полит.ру" – 16 декабря 2009 г. он выступит с публичной лекцией в Киеве), а в 2002 г. я вернулся в США и работал в университете Пурдью (Индиана). Последние четыре года я работаю в университете Северной Дакоты на должности ассоциированного профессора.

    У нас небольшая кафедра с междисциплинарной программой – биоразнообразие, гидрология, геохимия, биоэнергетика, и вдобавок политология. Наших студентов разбирают, как горячие пирожки.

    Я участвовал в последнем томе IPCC, был одним из ведущих авторов. В подготовке всех трех томов участвует примерно 500 таких авторов, плюс около тысячи «контрибьюторов».

    А что такое IPCC?

    IPCC – Intergovernmental Panel on Climate Change – образована ООН и Всемирной Метеорологической Организацией в 1988-м. IPCC каждые 5-7 лет предоставляет доклад в ООН по современному состоянию научных работ в области изменений климата, воздействия климата на окружающую среду и на экономику, и адаптаций к таким изменениям. Это – большой коллективный труд. За что, собственно, в 2007 г. IPPC разделил вместе с Альбертом Гором (Al Gore) Нобелевскую Премию Мира.

    В IPCC-2007 я участвовал в подготовке главы, посвященной влиянию климата на лесное и сельское хозяйство, пастбища и рыбные ресурсы, что потребовало достаточно большой четырехлетней работы, в частности, обзора значимой научной литературы за последние 10 лет на эту тему.

    Вы, наверное, уже прочитали переписку, украденную у нескольких ученых-климатологов. В российских СМИ появились сообщения, что эта переписка доказывает, что никакого потепления климата нет, что все утверждения о потеплении климата построены на сфальсифицированных данных. Прокомментируйте, пожалуйста, эти утверждения. Что этот скандал означает для вас и для всего научного сообщества?


    Я не могу сказать, что он означает для всех ученых. Я могу давать комментарий только от своего имени. Прежде всего, отмечу, что я не скачивал эту переписку и не вчитывался в нее: неправильно читать украденные частные письма, которые были предназначены для внутреннего использования. Насколько я понимаю, в каждом письме достаточно много места уделено и личным взаимоотношениям, кто откуда приехал, кто куда уехал. На нескольких сайтах я ознакомился с комментариями фрагментов этих писем и у меня возникло несколько мыслей по этому поводу.

    Я думаю, что, во-первых, нельзя проинтерпретировать то, что я прочитал, как доказательство отсутствия изменений климата. Многие комментарии основаны на неправильном понимании профессионального жаргона. Скажем, насколько я помню, в одном из писем, по-моему, Фил Джонс (Phil Jones) написал, что «I’ve just completed Mike’s Nature trick…».

    Интерпретация была такой, что вот Майкл Манн сделал какой-то трюк и Джонс собирается этот трюк использовать. Обычно мы используем слово «trick», когда научились что-то делать, скажем, с программным обеспечением. Когда я освоил какой-то специальный прием, я, естественно, назову этот прием "trick”, поэтому переводить это на русский язык как «трюк» – было бы совершенно неправильно. Иногда российские переводчики добавляли в письма целые предложения. Я видел фрагмент из передачи в «Вестях» (www.vesti.ru/videos?vid=250007), где перевод показываемых на заднем плане строчек из этих писем имел мало общего с оригиналом.

    Кстати говоря, на мой взгляд, это нередкий недостаток всего российского ТВ. С месяц назад я видел фрагмент новостей, где журналист рассказывал о китайских ученых, которые якобы придумали, как аккумулировать энергию гроз. В соседнем кабинете работает китайский профессор. Я не поленился пойти и пригласить его послушать этот клип. Мой коллега долго смеялся: на самом деле китайский диктор говорил, что в какой-то южной провинции Китая долгие продолжительные грозы вызвали наводнения. Т.е. наш сюжет не имел ничего общего с оригиналом.

    В данном случае, перевод фрагментов писем в «Вестях» был сделан совершенно непрофессионально, в сюжете содержалось очень много домыслов, даже по сравнению с тем, что я вижу в англоязычной литературе.

    Во-вторых, для того чтобы разбираться в обсуждаемых письмах, надо, по крайней мере, знать научный жаргон, на котором говорят авторы, и предмет, о котором они говорят. Надо понимать, что, безусловно, это внутренняя переписка, т.е. авторы хорошо понимают друг друга с полуслова. То, что они обсуждают, – относится к предмету, в котором они досконально разбираются.

    Если я буду пытаться додумывать за авторов, что они имели в виду, то, видимо, это получится не очень хорошо. А у человека, который вообще никогда не занимался климатом, получится что угодно. Это мое мнение по поводу научной составляющей этого скандала.

    В-третьих, я видел достаточно много обсуждений тезиса «климат похолодал». При этом комментировалось, насколько я помню, одно письмо, где его авторы говорили о подготовке к публикации 1998 г. в Nature. Действительно, это была очень известная публикация (Michael E. Mann, Raymond S. Bradley & Malcolm K. Hughes. Global-scale temperature patterns and climate forcing over the past six centuries // Nature. No. 392. 23 April 1998. P. 779-787).

    Замечу, что хороший обзор четырех наиболее часто обсуждаемых как «доказательство преступления» писем был опубликован на прошлой неделе в Science, а желающие почитать мнение самих авторов могут это сделать на www.realclimate.org.

    О чем была статья в Nature?

    Идея статьи была в том, что авторы попытались выстроить долговременный ход температуры за последние 2000 лет. При этом понятно, что данных термометра за последние 20 веков не существует. Поэтому авторы использовали прокси, данные, которые можно интерпретировать как ход температуры. В данном случае они взяли дедрохронологические ряды, данные по ширине годичных колец деревьев. Скажем, если деревья растут в таком месте, где скорость их роста лимитирована температурой, а не осадками (что было бы в засушливом климате). Есть интересная и хорошая наука по этому поводу. Затем можно построить ряды этих данных по годам, а потом попытаться их интерпретировать как ход температуры. Понятно, что это не очень точная наука, но, тем не менее, это, наверное, лучшее, что имеется по интервалу порядка одного-двух тысячелетий.

    Авторы статьи использовали дендрохронологические ряды; а за последние 150 лет брали уже обычные данные по температуре, совмещая их с дендрохронологией. Проблема здесь состоит в том, что дендрохронологические данные за последние 20-40 лет плохо коррелируются с температурой: температура воздуха растет, годичный прирост уменьшается. Как утверждают авторы, это известная проблема в дендрохронологии. Существуют объяснения, почему это может быть так.

    Что авторы сделали для этой публикации? Они отбросили последние 20-40 лет дендрохронологии и вместо них использовали реальные данные по температуре. Здесь можно спорить по поводу валидности использованного метода. Но такой спор, видимо, может происходить в профессиональных журналах, а никак не на широкой публике. Я же видел комментарии, что ученые таким образом скрыли похолодание, что, очевидно, действительности не соответствует.

    Для последних, скажем, 150 лет, существуют данные непосредственных температурных измерений. Можно оспаривать их качество, скажем, очистку, от помех, обусловленных ростом урбанизированных территорий. Известно, что термометр в городе покажет более высокую температуру, чем термометр, установленный за городом, и необходима компенсация такого эффекта. Меняются сенсоры, меняется их расположение, все это искажает данные измерений. Но опять же я не думаю, что публичное обсуждение методов очистки данных способно их улучшить. Для этого существуют научные журналы.

    Другая тема критики писем – взаимоотношения внутри научного сообщества. Опять же, чтобы понять, почему ученый Х в частном письме ученому Y называет коллегу Z идиотом, нужно как минимум знать контекст. Ученые, как правило, не добрые дедушки в париках. Из опубликованной переписки видно, что большая часть авторов этих писем – люди с достаточно высоким самомнением, и, на мой взгляд, у них действительно есть право на это самомнение. Эти люди – лучшие в своей профессии, что очень располагает к возникновению напряженных ситуаций как между отдельными людьми, так и между коллективами.

    Если обратиться к истории науки, наверное, половина ученых были не самыми приятными людьми в своей частной жизни. Скажем, Исаак Ньютон долго и с удовольствием пинал Роберта Гука; стараясь стереть память о научном наследии, Ньютон якобы даже уничтожил единственный портрет Гука. Впрочем, и сам Гук был малосимпатичным циником, присваивающим себе чужие работы. Однако и тот, и другой находятся рядом в школьных учебниках, а их сложные личные взаимоотношения забыты.

    В данном случае был затяжной и трудный конфликт, инициированный критиками «антропогенного потепления климата», – включающий слушания в комиссии Конгресса США. Год назад я был на конференции Американского метеорологического общества, где выступал один из критиков упомянутой мной работы (Mann et al.) – всё отведенное время он посвятил рассказу о том, как в Конгрессе он свидетельствовал против одного из тех ученых, чьи письма сейчас читает Интернет. Без этого контекста трудно понять, скажем, почему пострадавшие сейчас категорически отказываются отдавать обвинителям свои код и данные.

    Не могли бы вы пояснить, насколько утверждение, что климат Земли теплеет, разделяется научным сообществом. Есть ли по этому поводу раскол среди научного сообщества? Есть ли раскол мнений по причинам, которые вызвали это потепление?

    Я не вижу раскола. Конечно, научные вопросы не решаются голосованием, но, тем не менее, существует main stream, общепринятое мнение. В этой связи был очень интересный опрос, см. статью «Консенсус в научном сообществе по вопросу об изменении климата (Examining the Scientific Consensus on Climate Change)» (EOS, 20 января 2009 г., http://tigger.uic.edu/~pdoran/012009_Doran_final.pdf). Опросник был послан 10 257 ученым и ответ был получен от 3146 из них. Там были несколько вопросов, связанных с изменением климата.

    Ответы ученых о климате расположились в зависимости от того, в какой области знаний они работают. Т.е. если, скажем, среди ученых, работающих в области экономической геологии («Полит.ру» – в публикации в ScienceDaily их представили как геологов-нефтяников), меньше половины (47%) поддержали мнение, что деятельность человека является важным фактором, влияющим на потепление климата, то среди активно публикующихся ученых-климатологов так ответили 97.4%. Среди метеорологов эту точку зрения поддержали 64%. Почти такая же доля активно публикующихся климатологов (96.2%) высказалась в пользу того, что климат теплеет. Есть и более подробные опросы ученых, но с гораздо меньшим охватом, результаты схожи: по вопросу о потеплении сомневающихся очень мало. Другое дело, что в вопросе о вкладе человека в это потепление согласия несколько меньше.

    На мой взгляд, это хорошо и здорово, что публикуются статьи ученых, которые имеют другую точку зрения. Что, кстати, показывает несостоятельность еще одного обсуждаемого в украденных письмах тезиса, о блокировании публикаций сомневающихся. Скажем, автор одного из писем клянется не допустить цитирования работ соперника в IPCC AR4 – одно из главных доказательств существования «мирового заговора ученых». Открыв IPCC AR4, находим соответствующие цитаты. Так что система peer-review работает.

    А нет такого, что те, кто находятся в main stream, имеют большую возможность получить гранты, публиковаться, читать лекции и пр.?

    Мне трудно судить, что происходит в целом. Когда я сам пишу заявки на гранты, то я не пишу о своих взглядах на потепление. Я пишу о той области, которая мне интересна. Скажем, мы недавно получили грант на изучение влияния изменения климата на водный баланс терминального озера. Это очень интересный объект, похожий на наше Аральское море: ни одна река из него не вытекает. Но если Аральское море катастрофически мелеет, то здесь обратная проблема: площадь озера растет, правительство штата тратит сотни миллионов долларов на подьем дорог, дамбы, и перенос окрестных городков. В заявке я не писал о том, что свидетельствовало бы о моем отношении к причинам изменения климата; более того, я убежден в том, что климат тут ни при чем. Но, тем не менее, грант мы получили и успешно по нему работаем.

    С другой стороны, безусловно, есть политизированные группы, которые выступают как за принятие каких-то решений по изменению климата, так и против принятия таких решений. И, безусловно, для таких групп важна позиция ученого. Скажем, когда нефтяная индустрия поддерживает исследования, показывающие отсутствия изменений климата, тут есть почва для конфликта интересов.

    Можете ли вы немного рассказать о М. Манне, одном из главных героев этого климатгейта?

    Майкл Манн – совершенно замечательный человек. В свое время его называли самым великим из ассистентов профессора в США – свои основные работы он сделал в этой должности. Несколько лет назад он, наконец, получил позицию ассоциированного профессора в the Penn State University, и очень быстро стал полным профессором. "Клюшка Манна” ("hockey stick graph”) – пожалуй, самый известный публике график изменений температуры на протяжении последних 2000 лет. Отчасти политизация климатологии былв вызвана этим графиком.

    Я могу представить себя в положении ученого, которого заставили вместо занятий наукой проверять и перепроверять старые работы. Я уже упомянул, что по «клюшке Манна» было расследование – Сенат США назначил комиссию из NSF для независимого научного расследования результатов. Комиссия работала длительное время и в целом подтвердила результаты (результаты проверялись двумя методами; один из методов был подтвержден, второй отвергнут; впоследствии работа была опубликована в исправленном виде).

    Существует группа статистиков, критикующих эти результаты, но, на мой взгляд, выносить научную дискуссию на поле политики – откровенное безобразие.

    Но ведь здесь речь идет о больших деньгах… Судя по тому, что идет такая драка, здесь завязаны финансовые и политические интересы разных сторон.

    В США сейчас идет дискуссия по поводу изменения климата и переориентации энергетики, то, что называется «низкоуглеродной экономикой». У нас в штате есть большая компания, которая газифицирует уголь, выделяющийся в процессе углекислый газ идет за 300 км. в Канаду, где закачивается в нефтяные пласты, с тем, чтобы увеличить выход нефти. Это один из примеров таких решений. Здесь, конечно, завязаны большие деньги энергетических компаний, но, в конечном итоге, это деньги налогоплательщиков. В США идет большая национальная дискуссия, надо ли эти деньги тратить, насколько гарантирован результат, каким образом это организовать. Так что – да, к сожалению, это большие деньги.

    Я начал заниматься проблемами влияния изменения климата на окружающую среду еще лет 20 назад, и тогда это было гораздо приятнее делать, чем сейчас. Тогда это была маленькая наука и жизнь в ней была гораздо интереснее и дружнее, чем сейчас, когда климатология стала так политизироваться.

    Ваше отношение к Киотскому протоколу? Насколько важно в нем участие России? В российском Инете появляются сообщения против участия России в этом протоколе, в частности, от А. Илларионова.

    По поводу Андрея Илларионова могу вспомнить такой эпизод. В 2000-2004 гг. у нас был совместный проект совместно с университетом Касселя (Германия) по климату. Илларионов тогда высказался в том смысле, что Киотский протокол сродни межгосударственному Госплану, ГУЛАГу и Освенциму («Полит.ру» – см. также интервью А.И. в «РГ»). Я как раз приехал в Россию на конференцию, меня встретил зам. директора моего бывшего института словами, «приехал, фашист? Почитай, что о вас в газете напечатали». Да, у А. Илларионова известная позиция, но он – экономист, что тут сказать? Он – не профессионал в этой области.

    Я считаю, что Киотский протокол - это дело, которое давно перезрело. Еще в 1985 г. Всемирная метеорологическая организация призвала ограничивать выбросы CO2 в атмосферу. При этом они считали, что к 2005 г. выбросы необходимо уменьшить на 20%. Так что тема уменьшения выбросов уже давно обсуждается.

    Киотский протокол предполагает не только уменьшение выбросов углекислого газа в атмосферу, но еще и различные механизмы по торговле квотами на выбросы углекислого газа. Соответственно, страны могут передавать друг другу квоты на выброс углекислого газа в атмосферу и при этом получать денежные вознаграждения или получать новые технологии. Когда-то в России готовились в рамках пилотных проектов к тому, чтобы в рамках Киотского протокола высаживать новые леса, т.н. проводить афорестацию, а потом засчитывать в счет своих выбросов тот углерод, который поглощается этой лесной биомассой. Насколько я знаю, эти проекты так и не стали реальностью.

    Недавно я беседовал с коллегой с Украины, оказывается, Украина вовсю участвует в предусмотренной Протоколом торговле углеродными кредитами и в этом году подписала договор о продаже кредитов Японии на $300 миллионов. При должном внимании руководства страны и при соответствующем развитии рыночных механизмов это может действительно стать хорошим источником поступления денежных ресурсов. Возможности России по продаже своих углеродных кредитов оцениваются в миллиарды долларов.

    6-18 декабря 2009 г. в Копенгагене проходит Климатический конгресс, и я полагаю, что с этим недавним вбросом в Интернет компрометирующей информации жизнь для политиков, которые съедутся на этот конгресс, станет труднее. И то, что эти события случились практически одновременно, является очень странным совпадением.

    Такие научно-политические войны?

    Я бы сказал, что это политические, а ни в коем случае не научные войны. Ну, и опять же повторю, уровень публичной дискуссии вокруг писем очень низок, люди с удовольствием разбирают чужую украденную переписку, при этом делая выводы на основании непонятых или недопонятых строчек из писем, и в меру своей научной подкованности пытаются каким-то образом интерпретировать содержание. Я бы сказал, что это очень плохо и для науки, и для публики.

    Подскажите, пожалуйста, насколько уровень российской климатологии соответствует международному уровню. В этой области мы не отстаем?

    Российские ученые, безусловно, внесли огромный вклад в развитие мировой науки – достаточно упомянуть Михаила Ивановича Будыко (1920-2001) (см. также здесь). В.Г. Горшков, Ю.А. Израэль, многие другие – но, к сожалению, это старшее поколение. Я не вижу сейчас большого количества российских публикаций в области климатологии.

    Что для россиянина может означает потепление климата? Чего ожидать в ближней перспективе? В дальней перспективе?

    Россия в этом плане очень сложный и интересный объект. Прежде всего, нельзя, конечно, говорить про прогнозы. В английском языке есть два слова для этого. Есть слово "forecast” (то, что будет) и "projection” (это более мягкое слово, проекция). Дело в том, что и изменения климата, и последствия таких изменений зависят от изменений в энергообмене, в конечном итоге, от уровеня развития промышленности, сельского хозяйства, изменения землепользования. Это называется сценарием. Если меняется сценарий, то меняется и проекция климата. Собственно, именно в этом и состоит ценность таких проекций для политиков. С другой стороны, это ведет к политизации науки о климате.

    Что же касается России, то, безусловно, существуют как положительные, так и отрицательные факторы. Из положительных факторов – облегчаются условия для нефтедобычи и судоходство в Арктике. Безусловно, положительный фактор – более короткий отопительный сезон, меньше расходов на отопление. Когда я был маленьким, в это время года я уже катался на лыжах…

    Да, да, я вспоминаю свое школьное детство, это постоянные лыжи с ноября по март-апрель. А сейчас мы ждем-ждем снега, а его порой нет. Хотя в этой связи часто цитируют Пушкина «снег выпал только в январе»…

    Есть еще хорошая фраза писателя Чарльза Волфорта: «Погода – это принятие решения, надеть сегодня трусы или кальсоны. Климат – это отношение количества трусов и кальсон в шкафу». Безусловно, в январе могут расцветать подснежники, а в июле – выпасть снег. Но к климату такие события имеют мало отношения.

    Возвращаясь к предыдущему вопросу, существуют и отрицательные факторы. Самое интересное для меня – это исследования влияния изменения климата на сельское хозяйство. Только 4% земель России находится в наиболее благоприятной для сельского хозяйства зоне – к примеру, в США таких земель 32%. Считается, что изменение климата – это однозначно положительный фактор, особенно для России, т.к. у нас сельское хозяйство сильно ограничено температурой в течение вегетационного периода.

    С другой стороны, зона развитого сельского хозяйства с самыми плодородными почвами – это зона частых засух. Скажем, типичные 400-500 мм. осадков в год, да еще выпадающие зимой – это очень мало, скажем, гораздо меньше, чем на аналогичных территориях в США. Проекции климатических моделей достаточно хорошо согласуются относительно увеличения засушливости климата в этих зонах, с отрицательными последствиями для сельского хозяйства. Центральная Азия – примерно тот же эффект.

    Что более важно для России: положительные или отрицательные эффекты? Сказать трудно, и, возможно, это не имеет большого значения. Более важно то, что мы можем заранее начать готовиться к отрицательныи изменениям. Скажем, если речь идет о сельском хозяйстве, увеличении числа засушливых лет, увеличении потерь урожая, то было бы логично начать адаптацию к таким изменениям.

    При том, что деятельность ученых сама по себе должна быть вне политики, научные результаты, безусловно, должны использоваться и политиками, в процессе принятия решений, и обществом, при контроле таких решений. И тут, мне кажется, очень велика роль научной журналистики.

    Фото А. Кириленко с сайта www.uwinnipeg.ca
    См. также:
    ESSP Associate Professor Dr. Andrei Kirilenko review and summarize the latest IPCC report on Climate Change. March 6, 2007.
    Рамсторф Ш., Шельнхубер Х. Глобальное потепление // "Полит.ру", 16 сентября 2009 г.
    Публичная лекция геофизика В. Клименко Климатическая сенсация. Что нас ожидает в ближайшем и отдаленном будущем? // "Полит.ру", 1 февраля 2006 г.
    Публичная лекция геофизика В. Клименко Глобальный климат: вчера, сегодня, завтра // "Полит.ру", 20 октября 2005 г.

    В комментарии к своей статье о Климатгейте в газете "Троицкий вариант", 8 декабря 2009 г., к.геол.-мин.н., с.н.с. Института земной коры СО РАН (Иркутск), Алексей Иванов отмечает: "сайт «Подлинный климат» (www.realclimate.org) поддерживается известными климатологами различных европейских и американских организаций – Гэвином Шмидтом (Gavin Schmidt), Каспаром Амманом (Caspar Ammann), Расмуссом Бенестадом (Rasmus Benestad) Майклом Манном (Michael Mann) и Реймондом Брэдли (Raymond Bradley). Двое последних оказались в центре скандала, поскольку именно их имена фигурируют в наиболее часто упоминающихся в прессе письмах. Группа этих исследователей, иногда называемых алармистами, так же как Отдел исследования климата Университета Восточной Англии, широко поддерживает идею, что потепление климата в последние сто с небольшим лет напрямую связано с индустриальной деятельностью человека.Сайт «Отдушина» (The Air Vent, http://noconsensus.wordpress.com) является блогосферой, а сайт «Аудит климата» (Climate Audit, www.climateaudit.org) поддерживается Стивом Макинтайром (Steve McIntyre). Оба сайта развивают мысль о том, что роль человечества в глобальном потеплении сильно преувеличена. Отношения между «алармистами» и «скептиками» выходят далеко за рамки научных дискуссий. В украденной переписке встречаются, например, весьма нелестные отзывы о Стиве Макинтайре. Это не удивительно, учитывая, что тот в свое время публично обвинял авторов палеоклиматической кривой, показывающей резкое потепление в последние сто лет (так называемой «хоккейной клюшки»), в массовых подтасовках, не стесняясь в выражениях".15 декабря 2009, 07:58

    http://www.polit.ru/science/2009/12/15/climate.html